Публичное выступление: содержание. Статья

ОФОРМЛЕНИЕ РЕЧИ.

После того, как оратор расположит материал по определенному плану, он будет иметь, так сказать, скелет своей речи. Далее необходимо придать этому скелету телесную оболочку, то есть оформить речь, дать ей законченный вид.

Опытные ораторы поступают в данном случае двояко: одни из них ограничиваются обдумыванием речи, другие записывают всю свою речь от начала до конца, тщательно отделывая каждое предложение. Если даже многие из опытных ораторов пишут свою речь, то тем более необходимо сделать это оратору начинающему. Делается это не для того, чтобы затем прочитать речь по написанному и пи заучить ее наизусть, а для того, чтобы таким образом лучше обработать ее и лучше усвоить. При простом обдумывании наша мысль легко перескакивает через пробелы и противоречия, не замечая их. При дословной письменной проработке мы вынуждены идти шаг за шагом, а потому легче можем заметить и устранить разные недостатки. При этом надо помнить, что, хотя речь и записывается, но она предназначается не для печати, а для произнесения. Поэтому не следует сбиваться на книжный стиль (слог), который значительно отличается от стиля устной речи. Прежде чем записать то или иное предложение, надо произнести его вслух. Благодаря этому ухо улавливает все шероховатости слога, все неблагозвучные сочетания слов.

Слог речи должен быть приспособлен к составу аудитории, ибо не одно и то же: выступаете ли вы перед развитыми слушателями или же перед малокультурными.

Но перед какой бы аудиторией речь ни произносилась, она должна обладать следующими качествами: правильностью, ясностью, точностью, чистотой, благозвучием и изобразительностью.

ПРАВИЛЬНОСТЬ РЕЧИ.

Речь считается правильной, если она согласна с законами родного языка и правилами грамматики. Сюда, главным образом, относятся: правильное употребление склоняемых и спрягаемых форм, правильное согласование слов в предложении, правильное сочетание предложений. Чаще всего приходится наблюдать неправильность при сокращении придаточных предложений (например: подъезжая к дому, мне встретился хозяин). Размеры настоящей книги не позволяют говорить подробно обо всех неправильностях речи, а потому приходится ограничиться лишь этим примером.

Чтобы научиться говорить вполне правильно, надо изучить грамматику. Правда, живя среди людей, говорящих грамматически правильно, можно бессознательно усвоить правильные формы речи, но без знания грамматики это усвоение не будет полным.

ЯСНОСТЬ РЕЧИ.

Речь называется ясной, если слушатели без особого умственного напряжения понимают то, что говорит оратор.

 

Ясность речи чаще всего нарушается употреблением слишком длинных периодов, в которых при одном главном имеется много придаточных предложений. Неопытные ораторы часто путаются в таких периодах и строят их неправильно, что еще более содействует неясности речи. Поэтому следует говорить по возможности короткими фразами. Два—три коротких предложения будут более понятны слушателям, чем заменяющее их длинное предложение.

Неясность может получиться также от неправильной расстановки слов и от употребления слов, непонятных для слушателей.

ТОЧНОСТЬ РЕЧИ.

Точность речи требует употребления слов, которые вполне выражали бы нашу мысль. Точность речи чаще всего нарушается неправильным употреблением синонимов. Синонимами называются слова, выражающие сходные, но не одни и те же понятия. Например: старый и ветхий, радость и восторг; жалость и сострадание; смотреть и видеть; открывать и изобретать и др. Если мы не будем вдумываться в смысл подобных слов, то речь наша будет во многих случаях неточной. Например, нередко употребляют одно вместо другого слова: открывать и изобретать, а между тем, эти слова, будучи близкими по смыслу, все-таки означают не одно и то же. Нельзя сказать: Колумб изобрел Америку, а Гутенберг открыл книгопечатание, Изобретать значит производить нечто новое, несуществовавшее раньше, а открывать значит находить то, что уже существовало раньше, но не было известным.

ЧИСТОТА РЕЧИ.

Чистой называется такая речь, которая состоит из слов и выражений, общепринятых в живом разговорном языке и в языке образцовых писателей. Чистота речи нарушается неуместным употреблением архаизмов, неологизмов, варваризмов и провинциализмов.

Архаизмами называются слова, вышедшие из употребления (токмо, понеже и т.д.)

 

Неологизмами называются слова, вновь составленные и употребляемые лишь немногими. Если же новое слово входит во всеобщее употребление, то оно перестает быть неологизмом и получает в языке все права гражданства.

Варваризмы — слова, взятые из других языков. Не следует употреблять этих слов, если они непонятные для слушателей или могут быть заменены, без ущерба для смысла, соответствующими русскими словами. Если же в русском языке нет слова, которое вполне соответствовало бы по смыслу тому или иному иностранному слову, то с этим словом приходится мириться. Точно так же нет смысла изгонять такое иностранное слово, которое вошло во всеобщее употребление.

Провинциализмы — слова областные, употребляемые в какой-либо одной местности. Например: в Сибири – заимка (дача), пимы (валенки); в Вологодской губ. — баско (красиво), порато (очень больно) и т. д. Подобные слова для жителей других местностей будут, конечно, непонятны.

БЛАГОЗВУЧИЕ РЕЧИ.

Благозвучной называется речь приятная для слуха и легкая для произношения.

Благозвучие речи нарушается:

1. Стечением многих гласных, например: бываю я и у отца ее и у ее дяди.

2. Стечением многих согласных, например: предпразднество.

3. Стечением одинаковых звуков, например: он скакал, как какой казак.

4. Стечением многих односложных слов, например: Я шел с ним чрез лес.

5. Стечением многосложных слов, например: глубокомысленнейшие естествоиспытатели споспешествовали усовершенствованию цивилизации многочисленными исследованиями.

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ РЕЧИ.

Речь, составленная из одних рассуждений, не может так привлечь внимание слушателей и так сильно подействовать на них, как речь образная.

Впечатление, сохраняющееся в представлении слушателей после хорошей ораторской речи, — говорит Р. Гаррис - есть ряд образов. Люди не столько слушают большую речь, сколько видят и чувствуют ее. Поэтому слова, не вызывающие образов, действуют на них утомляюще. Слушатель перед человеком, способным только к словоизвержению, подобен ребенку, перелистывающему книгу без картинок".

Изобразительности речи способствуют эпитеты, сравнения, тропы и фигуры.

ЭПИТЕТЫ.

Эпитетами называются картинные определения предмета, указывающие на его самые характерные свойства. Эпитет отличается от обыкновенного определения тем, что содержит в себе сравнение. Например, в выражениях: железная воля или каменное сердце слова железная и каменное будут эпитетами. Если же мы скажем: железная палка или каменный дом, то слова железная и каменный будут простыми определениями.

Хорошие ораторы пользуются эпитетами довольно часто, так как удачный эпитет стоит иногда целой характеристики.

СРАВНЕНИЯ.

Сравнением называется сопоставление тех или иных предметов, действий или качеств с другими, сходными с ними в какой-нибудь черте, с целью вызвать более яркое представление о них. В обыденном разговоре мы постоянно пользуемся сравнениями, например: холодный, как лед; горький, как полынь и т. п.

Хотя французская пословица и гласит, что сравнение — не доказательство, но нередко ораторы удачно пользуются им именно в качестве доказательства. Так, например, Ф. Н. Плевако в своей речи в защиту нескольких десятков крестьян села Люторич, обвинявшихся в сопротивлении полиции, в доказательство своей мысли (что сопротивление произошло без предварительного сговора) говорит: «Вы не опускаете такой необыкновенной солидарности, такого удивительного единодушия без предварительного сговора? Войдите в детскую, где нянька в обычное время забыла накормить детей; вы услышите одновременные крики и плач из нескольких люлек. Был ли здесь предварительный сговор? Войдите в зверинец за несколько минут до кормления зверей: вы увидите движение в каждой клетке, вы с разных концов услышите дикий рев. Кто вызвал это соглашение? Голод создал его, и голод вызвал и единовременное неповиновение полиции со стороны люторичских крестьян»...

ТРОПЫ.

Тропы — такие слова и обороты, которые употребляются не в прямом их значении, а в переносном, то есть не для выражения обозначаемого ими понятия, а для выражения другого понятия, имеющего какую-нибудь связь с первым.

Наиболее употребительными тропами являются: метафора, аллегория, метонимия и синекдоха.

Метафора (перенесение) есть слово, которое переносит свойства одного предмета на другой по сходству этих предметов в каком-нибудь отношении. Например, шум бури напоминает вой волка, а потому и говорят: буря воет.

Аллегория (иносказание) состоит в том, что мы понимаем в переносном" смысле не одно слово, а целое предложение или даже сочинение. Аллегорическим способом выражения пользуются, например, басни.

Метонимия (переименование) заключается в том, что одно понятие заменяется другим на основании тесной связи между этими понятиями. Например: содержащее ставится вместо содержимого (я три тарелки съел), автор вместо произведения (читаю Пушкина), владелец вместо имущества (сосед горит) и т. п.

Синекдоха (догадка) переносит слово от собственного значения к несобственному на основании количественного отношения между понятиями. Берется, например: Единственное число вместо множественного (неприятель показался) и т. п.

ФИГУРЫ.

 

Фигурами называются обороты речи, служащие для более яркого и сильного проявления мысли, чувства и настроения. Различие между фигурами и тропами заключается в следующем: тропы способны создавать и углублять мысль, следовательно, обладают творческой силой; фигуры же являются лишь способом выражения готовой мысли и разных настроений.

Фигур существует бесчисленное множество. По выражению одного французского ученого, „на рынке за день создается больше фигур, чем в академии за год".

Наиболее употребительной из фигур является антитеза, то есть сопоставление противоположных понятий (добро и зло, свет и мрак, храбрость и трусость и т. п.). Антитеза — один из самых обычных оборотов ежедневной речи (например: отвага мед пьет, она же и кандалы трет).

Главное достоинство антитезы заключается в том, что обе части этой фигуры взаимно освещают друг друга, благодаря чему мысль получает более яркое выражение.

Выражать свои мысли в форме антитезы может каждый. Как нетрудно это сделать, показывает следующий пример, приведенный Цицероном в его Риторике: „Когда все спокойно, ты шумишь; когда все волнуются, ты спокоен; в делах безразличных горячишься; в страстных вопросах—холоден; когда надо молчать, ты кричишь; когда следует говорить, — молчишь; если ты здесь, — хочешь уйти; если тебя нет, — мечтаешь возвратиться; среди мира требуешь войны, на походе вздыхаешь о мире; в народных собраниях толкуешь о храбрости, в битве дрожишь от страха при звуке трубы".

Ораторы очень охотно пользуются антитезой, так как она придает их стилю блеск и силу.

Составить себе представление о других фигурах можно по следующему отрывку из произведения французского писателя Мармонтля:

Крестьянин сердится на свою жену: «Когда я говорю «да», она говорит – «нет» (антитеза); утром и вечером только и знает, что бранится (усиление). Никогда, никогда нет с ней покоя (повторение). Скажи, несчастная, (обращение), чем я перед тобой провинился? (вопрошение). О небо, что за безумие было на ней жениться! (восклицание). Лучше бы мне утопиться (пожелание). О, она плачет, я виноват, как видите (ирония). Всем известно, что я злодей, что я притесняю тебя, что я тебя бью, что я убийца! (усугубление).

Пользоваться риторическими фигурами надо с умеренностью, чтобы не создать излишней пестроты речи.

УСВОЕНИЕ РЕЧИ.

Когда речь примет законченный вид, надо будет ее усвоить. Каким образом это сделать?

Некоторые советуют заучить речь наизусть. К чему это может привести, показывает случай с Августом Бебелем, который рассказывает о свой первой речи следующее:

«В январе 1864 года прибыл в Лейпциг Шульце-Делич. Было условлено, что я открою собрание приветственным словом к Шульце, а затем меня изберут председателем. Но я потерпел неудачу. Я открыл собрание, на которое явилось от 4000 до 5000 человек, но среди речи, которую я заучил наизусть, я позорно запнулся. Мое воодушевление испарилось вместе с моими мыслями. Я от стыда готов был провалиться сквозь землю. Кончилось тем, что председателем был выбран не я, а другой. Я дал себе тогда слово никогда больше не заучивать речи наизусть и хорошо сделал».

Каким же образом можно усвоить речь, не прибегая к заучиванию? Немецкий оратор А. Дамашке рекомендует следующий способ, целесообразность которого он испытал на практике:

«Мой окончательный набросок речи имеет широкие поля. На них я записываю начальные слова, подобно заглавиям над рядом стоящим отделом. Эти начальные слова распределяются наглядно на записке по главным отделам и подотделам, то есть при помощи римских и арабских цифр, латинских и немецких букв. С этой запиской и заметками в кармане я где-нибудь (лучше всего на прогулке) продумываю свою речь. Когда я продумал одну главную часть, я проверяю начальные слова. Если какое-нибудь начальное слово с относящимся к нему отделом забыто, то я спрашиваю себя: кто виноват — я или отдел? То есть, может быть, отдел вообще не нужен, даже, может быть, мешает; тогда он, конечно, тотчас зачеркивается. Особенно важна проверка переходов. Где даются они легко и естественно? Где я могу создать их только искусственно? Когда я, таким образом, один или несколько раз проделал пробу, я уже уверен в своем деле. Тогда я еще раз лично списываю записку (при этом списывание всегда соединено с чтением) и заношу на надлежащее место все собственные имена, все цитаты, которые я хочу привести дословно, и все статистические данные, которые я хочу сообщить. Это я проделываю даже тогда, когда я думаю, что имена и цифры твердо засели у меня в голове. Никогда нельзя предвидеть, какие случайности могут возникнуть в собрании. Не придется ли направить внимание на совершенно другие вещи, более важные, чем передача имен и чисел. Обыкновенно я совсем не пользуюсь запиской, но у меня есть чувство уверенности, когда я знаю, что она у меня в руке или на кафедре или, по крайней мере, в кармане. Прочитывать короткие цитаты (длинные вообще не должны иметь место в народном собрании) не вредно, так как это повышает впечатление достоверности» – писал Дамашке.

 

Но как поступить в том случае, если, несмотря на хорошую подготовку, забывается какой-нибудь образ или отдельное выражение и нет перед собой речи, а есть только записка с начальными словами? Тогда приходится искать соответствующие образы или слова. Подобное искание встречается и в обыкновенной беседе, но нисколько не вредит ей.

Но что делать, если среди речи случайный взгляд на записку покажет, что в пылу пропущен целый отдел речи? Сначала ничего, а спокойно продолжайте то, о чем говорили. Если при дальнейшем течении речи можно будет вставить пропущенный отдел, то сделайте это. Обороты вроде: «чуть было не забыл..." или «вы еще спросите...» весьма кстати в подобных случаях. Но если внесение пропущенной части на том или ином месте речи представляет затруднение, то можно сделать это в заключительном слове.

ПРОИЗНЕСЕНИЕ РЕЧИ[10].

Нередко случается, что начинающий оратор, прекрасно подготовившись к речи, все-таки, вследствие своей робости и неуверенности в успехе, не решается выступить перед публикой.

Это смущение можно до некоторой степени ослабить следующими соображениями, которые Сократ высказал одному робкому ученику: «Привело ли бы тебя в смущение, если бы тебе нужно было объяснить дело какому-нибудь кожевнику?

Ученик: „Почему бы это могло меня смутить?"

Сократ: „Побоялся бы ты изложить свои мысли перед купцом?"

Ученик: „Нисколько!"

Сократ: „Побоялся бы ты сообщить свои мысли соседу?"

Ученик: „Нет,—это я делаю каждый день".

Сократ: „Ну так сообрази же, что все народное собрание состоит из таких людей, которым в отдельности ты высказал бы свои мысли без всякого смущения. Почему же ты не хочешь сделать это перед всеми ими вместе?»

Конечно, Сократ, который сам никогда публично не выступал, а говорил только перед небольшим кружком своих учеников в этом указании не был вполне прав. Масса не есть итог отдельных единиц, как, например, ящик, наполненный зернами хлеба. В ней возникают, как бы вследствие химических соединений, новые качества, новые силы. Она способна к более сильной деятельности, чем отдельное лицо, как со стороны ужасного, так и со стороны возвышенного.

Ораторское волнение – явление настолько распространенное, что оно получило даже особое название: ораторская лихорадка.

Непосредственно перед речью ораторское волнение достигает наивысшей степени. Чувство страха усиливается, биение пульса учащается, рот и глотка пересыхают, руки и ноги дрожат как бы от холода, язык становится неповоротливым, произношение затруднено, иные очень бойкие рассказчики (когда они в тесном кругу своих знакомых) — останавливаются в публичной речи посреди предложения и стоят безмолвно, как бы всеми покинутые, или же, в безуспешных поисках подходящего оборота, повторяют упавшим голосом несколько раз одно и то же.

Ораторскую лихорадку приходилось испытывать при своих первых выступлениях многим ораторам, которые впоследствии принадлежали к самым уверенным. Один известный английский адвокат, выступая в первый раз с речью в суде, начал заикаться и чуть было не упал в обморок.

Только странная иллюзия, которая овладела им в эту минуту, ободрила его продолжать речь. Ему показалось, что дети дергают его сзади за сюртук. Это ободрило его; его речь стала гладкой и убедительной, так что он выиграл процесс.

Чтобы получить большую уверенность в речи, некоторые заучивают свою первую речь наизусть. Но такое заучивание не только не спасает, от ораторской лихорадки, но, наоборот, содействует ей. Оратор, заучивший речь наизусть, уже не может произносить ее свободно и непринужденно; он должен все свое внимание сосредоточить лишь на последовательности слов; боязнь забыть эту последовательность усиливает его волнение и приводит к катастрофе, как это случилось, например, с Августом Бебелем.

Научиться хорошему произнесению по одним лишь книгам весьма трудно, так как никакое описание не может дать вполне ясного представления - обо всех оттенках тона голоса. Начинающий оратор должен прислушиваться к речам более искусных ораторов, и стараться усвоить их технику. Однако, он не должен в этом отношении рабски подражать другим, но должен сообразоваться со своими природными данными.

Обычная ошибка начинающего оратора состоит в том, что он говорит слишком громко. Оратор стоит обычно на возвышенном месте; величина помещения, полные ожидания взоры собравшихся увлекают его настолько, что он начинает говорить чересчур громким голосом. В этой бесполезной трате энергии заключается большая опасность. Ведь, в дальнейшей части речи, наверное, имеются такие места, которые требуют повышения голоса. Разве оратор знает, хватит ли у него запаса силы голоса до этого места; разве не может случиться, что голос уже раньше сделается осиплым и хриплым? В этом случае оратор сам лишает себя успеха, благодаря такому необдуманному «громко говорению». Но есть еще и другая опасность: громко раздающийся голос внушает слушателям чувство уверенности, что они все-таки поймут речь, если даже не будут прислушиваться внимательно. Это легко доводит до того, что какое-нибудь шумное движение производится с соблюдением меньшей осторожности, чем в том случае, если бы собранию приходилось напряженно слушать. Такой неосторожный поступок действует заразительно на других и может привести к нежелательным последствиям.

Конечно, не следует впадать в противоположную крайность и говорить слишком тихо.

В начале речи нужно тщательно выяснить надлежащую силу голоса. Это можно сделать очень легко, если ознакомиться с акустическими условиями зала и наблюдать за лицами слушателей. Если кто-нибудь по временам прикладывает руку к уху, чтобы этим усилить восприятие звука, то можно предположить, что сила голоса правильна, если со стороны других слушателей неслышно возгласов: «громче».

Не следует говорить слишком торопливо. При торопливом произношении окончания слов как бы проглатываются, и речь становится невнятной.

 

Следует избегать также и неестественно-медленной речи. Кто о простых вещах рассказывает торжественно медленно, производит на слушателей парализующее действие.

Никогда не следует говорить в самом начале речи с воодушевлением. Как слушатели могут разделять это чувство, если они еще не знают сути дела?

Тон речи следует менять в соответствии с ее содержанием. То, что оратор хочет подчеркнуть, произносится более громким голосом и более раздельно. Отдельные части речи отделяются повышением и понижением голоса в начале и конце.

Одно из самых тонких вспомогательных средств выразительного произнесения речи — правильное распределение остановок. Больше, чем сильной интонацией, мысль подчеркивается маленькой остановкой перед нею.

Повторений и поправок следует избегать. Даже опытный оратор может во время речи сделать какую-нибудь ошибку в построении предложения. При начале предложения он думал, например, о глаголе благодарить и выбрал, поэтому винительный падеж, но в пылу речи он поставил быть благодарным, так что выбранный падеж оказался неправильным; или он при двух подлежащих поставил сказуемое в единственном числе, тогда как надо было поставить во множественном числе. Что делать в таком случае оратору? Ничего! Бывает очень неприятно, если оратор останавливается, чтобы повторить мысль, уже ясно выраженную, лишь для того, чтобы поправить формальную ошибку; при этих попытках исправления часто новые неправильности приводят оратора в новое смущение. Понимающему слушателю хотелось бы крикнуть оратору: «Мы, ведь, верим тебе, что ты знаешь, что быть благодарным требует дательного падежа и что два подлежащих обусловливают множественное число, а если ты этого не знаешь, то для нас это также безразлично: мы хотим от тебя не грамматических упражнений, а мыслей! Дальше!»

Начинающего оратора нередко приводят в смущение отдельные возгласы из публики. Он сначала не знает, что и предпринять. Иногда, в своем увлечении материалом речи, он даже не понимает возгласа. Он останавливается, а затем продолжает свою речь, так как издавший возглас молчит. Это благоприятный случай. Но если возглас раздается так громко, что оратор его понимает, а из публики этот возглас сопровождается смехом или одобрением, то это часто приводит оратора в смущение. Он опять останавливается и старается дать ответ крикуну. Это не так просто. Он выиграет, если отразит возглас подходящим словом: «Так думает этот гражданин, направо от меня; он, кажется, хорошо ориентировался и не может удержаться со своей мудростью до дебатов». «Вы больше ничего не хотите сказать? Этого слишком мало, чтобы теперь вступить в беседу с вами отдельно». «Таково же и мое мнение, но пока прошу немного повременить с ним». Такие или подобные краткие возражения делают часто чудеса: они дают отпор крикунам и показывают большинству собрания, что эти крикуны бросают свои плоские замечания лишь для того, чтобы помешать оратору, а вместе с тем и собранию.

Ораторская речь, обычно, сопровождается мимикой и жестикуляцией. Прежде было в обычае, чтобы оратор ходил в школу к актеру, с целью научиться у него жестам, мимике, образованию звуков и владению голосом. Результат, особенно в том случае, если актер был опытным и хорошим учителем, получался большею частью противоположный тому, чего ожидали. Можно себе представить, какое впечатление должно было произвести на собрание, когда на трибуну поднимался оратор с театральными жестами и актерской искусственностью. Благодаря урокам актера, у оратора отнимается искренность, простота и естественность. Оратор должен вложить в свою речь свое собственное «я». Жесты, мимика, тон должны происходить «изнутри» самого оратора, чтобы произвести настоящее д

Бизнес

Юриспруденция

История

Маркетинг

IT

Написать нам
Заказать онлайн
Правила обработки персональных данных

Настоящим Я, в соответствии с требованиями Федерального закона от 27.07.09 №152-ФЗ «О персональных данных» даю свое согласие лично, своей волей и в своем интересе на обработку (сбор, систематизацию, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), использование, распространение, передачу (включая трансграничную передачу), обезличивание, блокирование и уничтожение) моих персональных данных, в том числе с использованием средств автоматизации.

Такое согласие мною даётся в отношении следующих персональных данных: фамилии, имя, отчество; контактный адрес электронной почты (e-mail); контактный телефон; для определения потребностей в производственной мощности, мониторинга исполнения компанией гарантийной политики; ведения истории обращения в отдел продаж; проведения компанией маркетинговых исследований в области продаж, сервиса и послепродажного обслуживания; для рекламных, исследовательских, информационных, а также иных целей, в том числе, путем осуществления со мной прямых контактов по различным средствам связи.

Согласие дается ООО "Фирма"